Сергей Антипкин: «Всегда восхищался бразильцем Рикардо»

Подробности

Категория: Новости волейбола

Создано 01.06.2013 18:54

Обновлено 01.06.2013 18:54

Автор: Volleyballnews.ru

Просмотров: 1463

— Вспомни момент, когда ты узнал, что попал в расширенный список сборной. Как это произошло?
— Первый момент, когда мне сказали об этом, еще даже до того, как список был оглашен. Мой агент сказал мне, что есть вероятность того, что я попаду в сборную – это был где-то февраль-март. Я помню, что подумал тогда: «Это было бы неплохо!» Мягко говоря (смеется). На самом деле я не воспринял это всерьез, не придал особого значения. Шел чемпионат и я больше на него настраивался. А когда пришло официальное подтверждение – это было после первого тура плей-аута, в Анапе. И, конечно, это было шокирующее для меня известие. Одно дело, когда тебе говорят, что ты можешь быть там, а другое дело, когда ты уже в списке, тебе придется тренироваться с такими великими игроками, с такими тренерами. Это завораживающе очень.

— Радостный шок?
— Скорее, удивление. Не знаю, насколько это было радостно. Это был шок. Полезли мысли: «Мне предстоит тренироваться, очень много». Я в такие моменты стараюсь сразу подумать, что делать: не эмоционально подойти к вопросу, а практически разобраться в том, что мне предстоит. Первая мысль: «Что делать с отпуском? Как быть? Что теперь делать? Как к этому относиться?» (смеется) Где-то неделю я не мог разобраться со всеми этими мыслями, не до конца верил и не понимал, что будет происходить.

— А как твоя семья восприняла вызов в сборную?
— У меня есть жена, ее зовут Аня. У нее было примерно то же состояние, что и у меня. Шок и удивление, и тот же вопрос: «Что делать?» И отпуск накрылся – у нас были планы слетать в Гонконг. Мы стараемся выбирать нестандартные места для отдыха. Мы чуть расстроились с одной стороны, но с другой – о каком расстройстве может идти речь, ведь это вызов в сборную! Настолько впечатляюще и здорово! Сейчас Аня учится, сдает экзамены. Недавно у нас появился кот, породы мейнкун, его зовут Каспер, и все наши знакомые удивляются, почему мы назвали его Каспером, ведь он же черный как головешка. Кот общительный очень, не любит оставаться один, а спать предпочитает в раковине (смеется)

— Давай вернемся к волейболу. Как ты пришел в волейбол?
— У меня родители настоящие фанаты волейбола. Они никогда не занимались профессионально, но играют в волейбол на любительском уровне. Все свое свободное время они проводят на площадке – три, четыре раза в неделю, а то и больше они играют в волейбол. Моя мама последние лет десять выступает за сборную Москвы, среди ветеранов, постоянно раскатывает по странам. Была в Канаде, США, в Китае – в целой куче стран! У них это все здорово организовано, и команда отличная, они все время занимают первые-вторые места.

И получилось так, что чуть ли не на второй неделе моей жизни мне сунули в руки волейбольный мяч (смеется). И все мое детство прошло в лесу «Раздоры» (Одинцовский р-он Москвы), там огромное число волейбольных любительских площадок. И вот там я проводил абсолютно все выходные, вместе с родителями, сестрой, а потом еще и младшим братом. Поездки в этот лес всегда были событием для нашей семьи. Я смотрел, как играют родители, и в первом классе же пошел в баскетбольную секцию.

— Баскетбольную?
— Да, как бы это странно ни звучало. Хотя, наверное, это слишком громко сказано, что я им «занимался». Это был скорее баскетбольный кружок, где я набирал физические кондиции и привыкал к каким-то первоначальным нагрузкам. Уже после 3-го класса стоял выбор — заниматься волейболом или оставаться в баскетболе. И когда мои родители сказали, что у меня больше шансов достичь чего-то в волейболе, я, недолго думая, доверился им и начал заниматься волейболом. С пятого класса пошел в школу в Центре образования «Олимп» на проспекте Вернадского и все завертелось.

— Ты помнишь своих первых тренеров?
— Конечно! Мой первый тренер Константиновский Михаил Михайлович, он меня тренировал с самого-самого начала, с 5-го по 11-й класс, год после школы – он тренировал сборную Москвы, которая выступала на первенстве России 86-87 гг. Потом меня пригласили во вторую команду «Динамо» — МГФСО-Олимп. Тогда там играл Тюняев, Шмарин, Кузнецов… Впоследствии — Сергей Макаров, Алексей Черемисин, Макар Бестужев. Я там отыграл год, точнее отсидел на замене, а пасовал Тюняев. И я так устал от того, что не играю, от всех этих поездок, тренировок и сборов, которые ни к чему не приводили; и решил, что я больше не могу играть в волейбол. И поступил в Социальный институт. Но по собственной глупости и дурости я там не учился, а дурака валял. И через год меня оттуда отчислили. Последние месяца два-три я уже даже не сопротивлялся, понимал, что буду получать образование в другом месте.

И мне пришлось решать вопрос с армией. Я вернулся в динамовскую команду, где была возможность без особенного отрыва от тренировок решить вопрос со службой. Тогда появилась третья команда «Динамо» — «Динамо-Олимп», и ее начал тренировать как раз Константиновский. Он меня туда пригласил, и, конечно же, я с радостью согласился. Особенно мне нравилось то, что я там был основным связующим. Одновременно с этим я поступил в другой институт. Получилось так, что я одновременно служу в армии, учусь в институте и играю в волейбол.

— Послужить удалось?
— Нас забрали в армию на один день. Нас забрали вечером, а на следующий день уже оформили командировку в «Динамо» и вечером следующего дня отпустили. За один день нас успели обрить наголо, переодеть в военную форму (смеется). До 4-х утра мы маршировали, оттачивали шаги, отжимались на кулаках – все руки были в крови. Но вообще-то все в пределах приличий там было, там просто такие правила. Нужно было показать, что там все строго и с ними не побалуешь.

— А как случилось, что ты стал именно связующим? Это было тренерское решение или твое?
— Это очень долгая история (смеется). В самом начале 5-го класса мы сдавали такие специальные тесты, по итогам которых набирали спортивный класс. Из 50–ти, кажется, человек, отбирали 15 лучших. Я помню, что был первым по итогам этого тестирования – у меня ведь была подготовка, которую я получил в баскетболе. И понятно, что самых физически развитых и сильных мальчиков стараются всегда ставить в нападение. У меня оказалась неплохая для моего возраста техника – «Раздоры» помогли, и папа со мной занимался, поэтому изначально уровень был чуть выше, чем у других. Поэтому мне дали возможность понападать. Но там еще тогда было такое: кто в три, тот пасует. А классе в 7-м я уже начал запаздывать в своем физическом развитии по отношению к другим ребятам: сила рук, ног, высота прыжка, рост – все это пришло гораздо позже. Я еле-еле допрыгивал до сетки, а другие ее чуть ли не перепрыгивали. Поэтому тренер просто поставил меня в третью зону и сказал: «Пасуй!» Я безумно не хотел пасовать! Мне хотелось забивать, приносить очки, выплескивать свои эмоции через удары, заводить команду своими атаками… Тренер меня, конечно же, не послушал, пришлось пасовать. Был интересный случай: У нас было два связующих, и мы с 7-го по 10-й класс играли 4-2. Два пасующих и 4 нападающих. Так мы играли, а так как второй связующий тоже любил нападать, мы играли вдвоем друг на друга! (хохочет)

— А когда ты понял, что тебе нравится пасовать?
— Наверное, это окончательно еще не пришло, еще в процессе (смеется). Я у каждого своего тренера просил, даже умолял, чтобы меня переставили в нападение. Во всех динамовских командах так было, потом я перешел в «Спартак» московский, к Старунскому Юрию Васильевичу, к сожалению, умершему недавно. И его я тоже очень просил. И тогда, кстати, мое желание исполнилось, у нас получилась там ситуация, когда атаковать было просто некому, и в итоге мы снова начали играть 4-2. Но там был такой хитрый момент, что я пасовал исключительно когда играл с задней линии при съеме. А если при этом после происходила какая-то доигровочка, то пасовал уже не я, а связующий с передней линии, я же атаковал из первой зоны. В итоге я наатаковался всласть, получал море удовольствия! А потом очень неожиданно меня пригласили в «Факел».

— «Факел» на тот момент выиграл Кубок ЕКВ, и вообще был в призах чемпионата, и тебя из второй лиги пригласили в топ-клуб Суперлиги.
— Да. Только в том сезоне, когда был выигран Кубок, там пасовал Константин Ушаков, а я пришел на следующий год, когда там был Кевин Хансен. И он провел просто потрясающий сезон, лучший, наверное, для себя. Я был в восторге от его игры! Разница между классом его игры и моим уровнем была просто колоссальной. Я понимал, что у меня шансов показать себя немного. Мне давали возможность, но я был просто не готов играть на таком уровне. Поэтому я понимал: чтобы расти и поднимать свой уровень, мне нужно постоянно играть, иначе ничего хорошего из этого не получится. И получилось так, что мне предложили пойти в «Грозный», и я пошел. Хотя (смеется), других предложений у меня и не было.

— И вот с «Грозным» ты прошел весь этот тяжелый путь от Высшей лиги Б до Суперлиги.
— Да, мы начали с Вышки Б, на тот момент команда только вышла из первой лиги, и руководство пригласило много новых игроков. Практически всю команду заново сделали, и мы сразу вышли в Высшую лигу А. К нам присоединились Вячеслав Кургузов, Денис Шипотько. Мы в первый год заняли 4-е место, а на второй уже второе и играли стыки с Екатеринбургом, и выиграли обе игры. Тогда был первый матч просто безумный, мы играли пять партий, и на тай-брейке мы выиграли 25-23! Это было что-то невероятное! И в итоге мы вышли в Суперлигу, но многие игроки приняли решение покинуть клуб, там присутствовали некоторые проблемы финансового характера, и парни решили искать более устойчивые финансовые предложения. Получилось так, что в команде остался Шипотько, Мосолкин, Костюхин, я — и все.

— А почему потом разрешили татуировки? Ведь как-то в команде появился Джеффри
Птак?
— У нас в январе сменилось руководство клуба, которое как-то более спокойно относилось ко всему этому. И была такая ситуация, нам был срочно нужен диагональный – Сергей Рыков был травмирован, Артем Тохташ все-таки центральный… И вот был выбор только из легионеров, да и тот был весьма скуден. Мы в команде, кажется, до последнего не верили, что будут какие-то приобретения. Но вот появился Джефф, и он очень нам помог, за что ему огромное спасибо.

— Арсена Кириленко многие выделяют, называют его чуть ли не тренером-открытием. Как тебе работалось с Арсеном Анатольевичем эти четыре года?
— Когда я шел в Грозный, я ничего не знал и ничего о нем не слышал. Мне, кстати, уже задавали этот вопрос. Так вот, команду «Грозный», которая не имеет супербюджета, не имеет в своем составе суперзвезд и звезд вообще, за три года Арсен Анатольевич не только вывел в Суперлигу, но и удержал в ней. Это, по-моему, говорит о многом. Тренер он очень своеобразный — у него свое видение тренировочного процесса, свои упражнения. Но мы доверились ему, выполняли все указания, и это дало результат. И для команды, и лично для моей игры.

— Ты впервые в сборной. Со многими парнями знаком? Ведь, насколько я поняла, в молодежках и юношеских сборных ты не играл?
— Нет. Так получилось, что первый раз в сборную я попал только сейчас. Конечно, мы здороваемся на играх, но мы незнакомы, хотя виделись и знаем, кто есть кто. Перекидывались парой слов, встречались взглядами. Я знаком только с Максимом Жигаловым, играл против него в Высшей лиге Б. Здесь собрались замечательные люди, у нас тут отличный коллектив, я безумно счастлив, правда! ах, да, я еще знаком с Сергеем Макаровым. Кстати, у нас с ним очень много общего (смеется): мы оба Сергеи, оба пасующие, из одной школы, да еще и родились в один день. Когда Сергей играл за первую команду «Динамо», я подавал ему мячи.

— У нас в этом году подобралась очень эмоциональная компания в сборной.
— Андрей Геннадьевич на одной из первых тренировок говорил нам, что он собрал такую команду, которая по большому счету должна рассчитывать именно на свои эмоции, на свое желание, на самоотверженность игры в защите…

— А ты специальные книги о волейболе читаешь?
— Меня в детстве пытались на это подбить, но я не стал этого делать из упрямства. Я очень упрямый, наверное, потому, что я Овен. Мне говорили правильные и нужные вещи, а я отвечал, что я и так лучше всех. Это все сейчас звучит и выглядит ужасно глупо и напыщенно, но так, правда, было. А сейчас я стараюсь больше слушать тренеров, смотрю много технических записей матчей, какие-то видеоподборки разыскиваю, что-то подмечаю для себя.

— Присматриваешься ли ты к другим связующим? Есть ли для тебя идеальный связующий?
— Игрок, которым я восхищался – бразилец Рикардо. Да и вообще, вся бразильская сборная: их скоростной стиль игры и постоянная импровизация Рикардо на площадке – для меня это выглядело фантастично тогда. Я смотрел технички с ним на специальных сайтах, пытался какие-то движения копировать, чтобы понять, как делать лучше. В плане техники в разных моментах я пытался брать что-то от разных связующих. От Сергея Макарова, от Вадима Хамутцких, от Ллоя Болла – их очень много.

— А как ты проводишь свое свободное время?
— Веселый вопрос, потому что времени свободного почти нет. С утра тренировка, прихожу с нее, и сплю – мы очень часто днем спим, без этого сил ни на что не хватит. По вечерам есть пара-тройка часов, чтобы что-то поделать. Но мы стараемся с женой что-то читать, посмотреть, выбраться в кино, погулять, куда-то съездить или сходить в ресторан. Берусь за чтение, потому что в детстве заставить меня читать было абсолютно нереально. Я лучше в футбол погоняю во дворе или еще чем-нибудь займусь — о том, чтобы прочитать что-то, заданное на лето, и речи не было. Я сейчас набираюсь ума-разума, Аня мне помогает и подходит к этому вопросу очень серьезно. Она училась в МГУ, и теперь учит меня так, как учили ее (смеется). У нее целый список литературы подобран, и все эти книги я читаю, а начали мы с античной литературы. Честно сказать, первые пара десятков страниц «Илиады» мне дались с трудом, но потом я настолько вчитался, и меня серьезно захватило, что мне это даже понравилось больше, чем то, что пишут современным языком. Ты читаешь это, и как будто поешь!